Жизнь и житие Николая Григорьева, колбасного короля России

Колбасное дело возникло на западе Европы в средние века, а в Россию оно пришло через Польшу, Литву и Галицию. Первые упоминания о приготовлении домашних колбас на Руси встречаются в «Домострое», датированном XVI веком, хотя способы соления и копчения мяса были известны славянам за несколько столетий до этого. Для приготовления колбасы они набивали промытые свиные кишки мелко нарезанной свининой, смешанной с гречневой кашей, мукой и яйцами. Но максимально широкое распространение колбасы на Руси произошло благодаря Петру.

Именно он в 1709 году выписал из Германии колбасных дел мастеров, обладающих секретами изготовления колбас из различных сортов мяса, начиненных заморскими пряностями, на Руси дотоле неизвестными. К 1790 году немцев-колбасников насчитывалось в обеих наших столицах уже около 20 человек. Вот тут-то и «вышли на авансцену» угличане! Угличане довольно быстро превзошли немцев как по умению составлять сложные рецепты, так и по организации технологического процесса, что, зная любовь немцев к порядку, вообще поразительно. Русская продукция была ароматнее немецкой, а храниться могла до двух лет, не портясь. Народ, если и подзабыл древние рецепты, то быстро их вспомнил. Даже в дальних деревеньках к праздникам непременно закладывали в печную трубу гроздь сочных мясных колец. Причём именно колбаса домашнего приготовления и попадала в основном на стол жителей Российской империи. Фабричное колбасное производство было развито слабо: в год выпускали лишь около 200 тысяч тонн колбас, то есть выходило примерно по килограмму на душу населения. Родоначальником практически всех отечественных колбас специалисты считают угличанина-прасола (т.е. торговца, скупавшего оптом в деревнях рыбу и мясо для розничной продажи и производившего их засол), «петербургского выученика немца- колбасника» Русинова, создателя знаменитого «углицкого» сорта, поступившего в продажу в начале XIX века. В 1858 году мастерами-угличанами была составлена и издана самая первая инструкция по изготовлению русских, малороссийских, польских и литовских колбас.

Известно о двух разновидностях «углицкой» колбасы. Для изготовления первой использовалась следующая рецептура: говядина - 16 кг, свиное сало - 4 кг, соль - 2 кг, селитра - 200 г, перец - 200 г. Мясо бралось второго сорта. Измельчив, его ставили на ледник. Если оно было сухим, то подливали рассол. Сало резали крупными кусками. Фарш набивали в бычачью синюгу. Второй вид местной колбасы готовили из остатков мяса и обрезков, остающихся от приготовления других сортов колбас. Все эти обрезки предварительно солили в бочках. Колбасу сильно коптили и провяливали, пока она не становилась очень твердой. На вкус эта колбаса была сильно солона и проперчена. Кстати, как гласит легенда, именно с колбасным производством связано появление в русском языке слова «ерунда». Готовя под руководством немцев фарш, русские мастера, не зная, куда девать сухожилия и прочие отходы, постоянно спрашивали об этом своих учителей. «Хир унд да» («hier und da» - и туда, и сюда), - поучали наставники, подбрасывая понемногу отходы в кучки с отборным мясом.

Сорт «Углицкая копчёная» стал серьёзным региональным «брэндом» в XVIII-XIX веках. Однако, с общероссийским производством дело очень долго не ладилось. Нужен был человек с ещё небывалым талантом организатора.

И он пришёл: выходец из-под Углича Николай Григорьев. По масштабам своей предпринимательской деятельности он вполне сопоставим с другим знаменитым земляком угличан, российским королем водочного производства Петром Арсеньевичем Смирновым.

Основатель одной из крупнейших русских колбасно-гастрономических фабрик, потомственный почетный гражданин города Москвы, купец 2-й гильдии1* Николай Григорьевич Григорьев родился 1 декабря (ст. ст.) 1845 года близ города Углича - в деревне Ратманово Улейминской волости - в крестьянской семье. У родителей его - Григория Васильевича и Евдокии Осиповны - кроме старшего сына Николая, были еще две дочери и сын. Жители местности, в которой находилась деревня Ратманово, относились к категории экономических крестьян2', поэтому они обладали относительной личной свободой.

Коля Григорьев девяти лет от роду был отдан отцом в подмастерья колбаснику в Угличе.

Шести лет, видимо, оказалось достаточно, чтобы крестьянский парнишка не только обучился ремеслу, но и всерьёз задумался о собственном деле, да не где-нибудь, а в Первопрестольной! В 1861 году император Александр Второй освободил крестьян от крепостной зависимости. 15-летний Николай отправился в столицу. Торгуя в Охотном ряду пирожками на лотке, затем служа в лавке, он создал небольшой «стартовый капитал» и приступил к главному делу своей жизни, организовав скромное вначале колбасное производство. И ведь не оканчивал никаких коммерческих училищ сын крепостного.

С 1876 года Николай Григорьевич состоит в купечестве. А 14 марта 1878 года он покупает дом «со всеми при нем жилыми и нежилыми строениями и землей, с помещающимся в том доме колбасным заводом, находящимся в бездействии, состоящий в Москве Якиманской части 2-го квартала по Кадашевскому переулку». В этом доме Николай Григорьевич проживает со своей семьей - женой Анной Феофановной и четырьмя детьми: Константином, Марией, Михаилом и Екатериной. Жена Николая Григорьевича, А.Ф. Петрова, также была родом из крестьянской семьи (Новое Село Плещеевской волости Калязинского уезда Тверской губернии). Впоследствии, когда дети выросли, сыновья остались жить в родительском доме со своими семьями. У Константина Николаевича было трое сыновей и дочь, у Михаила Николаевича-также три сына и дочь. Все внуки Николая Григорьевича получили образование. Четверо старших внуков до 1917 г. окончили Московское коммерческое училище. Николай Григорьевич, думая о будущем, готовил квалифицированных продолжателей своего дела.

В конце 1878 - начале 1879 года на купленном вместе с домом бездействовавшем колбасном заводе устанавливается трехсильный локомобиль и начинается «производство сосисок и колбас, рубка же мяса, копчение и варка языков». Одновременно с этим Николай Григорьевич приступает к полной реконструкции производства и строительству новых производственных корпусов. Реконструкция продолжается 18 лет. В октябре 1897 года Николай Григорьевич обращается с прошением и получает разрешение московского генерал- губернатора на эксплуатацию паровой колбасной фабрики с увеличением размеров производства. Последнее удается расширить значительно, о чем свидетельствует тот факт, что если прежде на заводе работало 13 человек, то к 1897 году число рабочих увеличивается до 80 человек. Из них 60 мужчин, проживающих на территории фабрики, и 20 женщин, проживающих на наемных квартирах. К 1911 году на службе в фирме состояло уже 100 служащих и до 200 рабочих. Рабочих и служащих на фабрику Николай Григорьевич набирал в основном на родине, в деревне Ратманово и селе Сергиевском, а для их проживания в Москве специально покупались дома рядом с фабрикой, в которых устраивались общежития.

После реконструкции на территории фабрики (площадью 864 кв. сажени) располагается 16 каменных зданий новой постройки и различного назначения, безопасных в пожарном отношении. В нижних этажах зданий находились варильни, поджарочные, мастерские для варения колбас, месильня, формовочная, машинное отделение, мастерская для копчения колбас, в верхних этажах - коптильни и помещения для сушки колбас. На территории фабрики располагались также прачечная, кухня, столовая, просторные, светлые спальни рабочих и приемный покой. Двухэтажные корпуса фабрики были оснащены самыми совершенными на тот момент паровыми машинами и механизмами с электрическими приводами. В начале XX века предприятие, именовавшееся фабрикой колбасно-гастрономических изделий Н.Г. Григорьева, стало крупнейшим колбасным производством в России. В расширение и совершенствование его Николай Григорьевич постоянно вкладывал часть прибыли. В 1906 году при фабрике в Кадашевском переулке и возле Симонова монастыря были сооружены огромные холодильники для хранения мяса, сала и других продуктов, требовавшихся для выделки колбас. Также были приобретены дома в Большом и Среднем Кадашевских переулках, на Пятницкой, в Черниговском переулке, на Кремлевской набережной и Большой Ордынке, в 1-ом Арбатском, Гавриковом и Большом Переведеновском переулках и других частях Москвы. В домах устраивались собственные магазины и склады, они сдавались внаем для различных целей. Это также приносило хороший доход.

Сыновья Константин и Михаил пошли в отца, получив на дому коммерческое образование и вникая в дела фабрики. 7 августа 1906 года Николай Григорьевич учредил Торговый Дом, приняв в дело своих сыновей. В их честь отец переименовал дело в «Торговый дом Н.Г. Григорьева с сыновьями».

Дела Торгового Дома шли весьма успешно. Ежегодно на колбасно-гастрономической фабрике «Торговый Дом «Н.Г. Григорьев с сыновьями» вырабатывалось более 100 000 пудов продукции. Персонал предприятия в 1911 г. составлял 100 служащих и 200 рабочих, в основном земляков хозяина, угличан из Ратманова и окрестностей. Прейскурант товаров фабрики за 1902 год включал в себя следующий ассортимент продуктов: 11 сортов различных колбас; ветчина копченая, вареная и рулетная; сало малороссийское и венгерское; языки фаршированные и копченые; сосиски венские, вареные, сырые, русские; фаршированные гуси, утки, индейки, каплуны, пулярки, поросята. Для продажи своих изделий у фирмы было шесть больших магазинов в Москве - на улицах Пятницкой и Большой Бутырской, на Страстной и Лубянской площадях, в Охотном ряду и во 2-ом Кадашевском переулке при фабрике. Поставлялись товары также по всей России и за границу - в Париж, Вену, Берлин и другие города Европы. За свои изделия фирма была удостоена Государственного герба, имела награды - Почетный крест и золотые медали Всемирной выставки в Париже (1900 г.), а также выставок 1901 г. - в Москве, 1902 г. - в Лондоне и 1903 г. - в Париже и являлась поставщиком Высочайшего Двора. В декабре 1911 года было торжественно отпраздновано 50-летие основания производства. К тому времени фабрика занимала громадное помещение, а по своему внутреннему устройству являлась образцовой для России.

Николай Григорьевич не считал богатство своим, но даром Божиим, который он использовал для помощи людям. Она дарил бедным невестам из своего села приданое. На праздники посылал обозы с подарками для односельчан,

активно участвовали вместе с сыновьями в общественно полезных и благотворительных делах. По свидетельствам современников, Николай Григорьевич стал щедрым покровителем храма Петра и Павла при Московском сельскохозяйственном институте, будучи избранным на должность старосты храма в июне 1895 года. Вблизи этого храма находилось загородное имение Григорьевых (Петровско-Разумовское, Соломенная сторожка), поэтому Николай Григорьевич был хорошо знаком с этим храмом и его потребностями. В 1895-96 гг. были произведены ремонт внутренней и внешней частей храма, обновление утвари и ризницы и существенное их пополнение. Все это было сделано исключительно на средства Николая Григорьевича. А по окончании ремонта ему - «достоуважаемому ктитору и благоукрасителю была подарена икона от служащих в институте и сторонних богомольцев институтского храма».

Вступление Николая Григорьевича на должность старосты храма совпало с образованием в храме любительского хора певчих. Определенного содержания хор не получал, но после больших праздников и, следовательно, особенно напряженных трудов он получал «поощрительные» из церковных сумм и «негласные» из щедрой руки Николая Григорьевича, весьма расположенного к церковному пению. В 1897 г. на средства Николая Григорьевича было построено здание церковноприходской школы на территории сельхозинститута, которая предназначалась для детей низших служащих института. В 1898 г. Николай Григорьевич передал полномочия старосты своему старшему сыну Константину. Судя по официальным отчетам о состоянии церкви, Константин Николаевич так же внимательно и рачительно относился к нуждам и потребностям церкви, как и его отец, и выполнял обязанности старосты три трехлетия (три срока), до самого 1917 года. По предписанию Московской казенной палаты сыновья Николая Григорьевича Константин и Михаил за заслуги перед общественностью города и за оказание помощи голодающим России получили потомственное почетное гражданство и свидетельство купцов 2-й гильдии.

В 1910 году Николай Григорьевич передал ведение дел Торгового Дома своим сыновьям и полностью занялся благотворительностью. К 1911 году, в ознаменование 50-летия основания торгового дела и в память 50-летия освобождения крестьян от крепостной зависимости, Николай Григорьевич построил на своей родине, в селе Сергиевском, на земле Сергиевского монастыря, основанного в середине XIV века Сергием Радонежским, каменный храм Святителя Николая. Храм был теплый и мог вместить до 600 прихожан. В храме был пятиярусный резной вызолоченный иконостас - с иконами, украшенными серебряными вызолоченными ризами. Вся утварь была серебряная и позолоченная, облачения сделаны из парчи и шелка. Сооружение церкви обошлось в 1000000 рублей.

Помимо возведения храма Святителя Николая (осенью 1911 года он был освящен архиепископом Ярославским Тихоном), в деревне Ратманово Николай Григорьевич построил дом для фельдшерского пункта. К 1914 году ратмановский фельдшерский пункт обслуживал 6170 человек с территории в 132 кв. версты. При пункте постоянно жил фельдшер. Еще одно благое дело Н.Г. Григорьева осталось незавершенным: в 1914 году он приступил к строительству белокаменной дороги Ратманово-Сергиевское, однако окончить его не удалось из-за начала революции.

18 сентября 1918 года Всероссийский Совет Народного Хозяйства принял постановление о национализации десяти московских колбасных предприятий, в том числе и фабрики Григорьевых - крупнейшей в своей отрасли. То есть с этого момента фабрика прекратила производственную деятельность. В период нэпа новые власти предприняли попытку восстановления деятельности фабрики и пригласили возглавить этот процесс старшего сына Николая Григорьевича - Константина. А вскоре, после восстановления производственного процесса, Константина отстранили от управления и отправили в ссылку в город Александров на Владимирщине. . Вскоре после восстановления производственного процесса Григорьева-младшего отстранили от управления и отправили в ссылку в г. Александров. Фабрика захирела вновь и уже не возродилась, в ходе последующих непрерывных реорганизаций так и не восстановила колбасное производство. Позднее, в 50-х годах XX века, ее переименовали в «Московский экспериментальный консервный завод» и выпускали на нем сухие концентраты. При этом была задействована лишь небольшая часть многочисленных фабричных корпусов и подсобных помещений.

Репрессировали и остальных детей мецената. С горя заболела и умерла жена. Николай Григорьевич вместе со своими рабочими вернулся в Углич, но большой деревенский дом, где прошло его детство, был уже передан новым хозяевам. Бывший купец поселился в заброшенной бане на окраине села Деревеньки, между Ратмановым и Сергиевским.

Крестьяне, помнившие щедрые благодеяния их земляка, носили ему в баню еду, но местные комсомольцы поставили возле неё пост и отбирали все приношения. Григорьев был вынужден ходить по деревням и просить подаяния Христа ради. Дочь его бывшего приказчика вспоминала через много лет: «Приходил к нам старичок, худой, оборванный, босой, и просил покушать…»

Сын крепостного, ставший из уличного торговца и подмастерья в лавке не только одним из величайших угличан, но и россиян в целом, щедрый помощник бедным и сирым, храмосоздатель, храмоукраситель и благотворитель, Николай Григорьевич Григорьев умер от истощения осенью 1923 года и был найден на опушке леса недалеко от деревни Ратманово случайно проходившими охотниками... Крестьяне, рискуя тюремными сроками, тайно похоронили «эксплуататора» и «врага трудового народа» у стены храма Николая Чудотворца в Сергиевском, У той самой церкви, за строительство которой на родине он подвергся гонениям и притеснениям. Не менее печальной оказалась и судьба самого храма. В 1922 году большевики изъяли из него все изделия из драгоценных металлов, серебряные подсвечники, вышитые серебром ризы. Полностью разграбленный храм был превращен в склад. Но и этого оказалось мало. В 60-е годы прошлого века понадобились кирпичи для строительства сельсовета, и с этой целью были взорваны стены боковых приделов храма. Но кладка оказалась такой прочной, что после взрыва образовались большие глыбы крепко скрепленных кирпичей, непригодных для строительства. Тогда стали вынимать кирпичи из столбов свода. В дальнейшем внутри храма полностью сняли плитку, украшавшую его пол, а от всего здания постепенно остался только центральный купол. А через несколько лет к руинам бывшей белокаменной церкви вплотную подступил лес...

Так и канул бы храм в забвение, если бы в 1986 году не оказался здесь отец Виктор (Захаров). Направленный сюда патриархом Алексием II, отец Виктор (в то время управляющий делами Московской патриархии) должен был решить непростую задачу по восстановлению разрушенного монастыря. В первую очередь нужно было проложить дорогу в труднодоступной, болотистой местности. На ее строительство ушло более 10 лет. Благодаря опыту и навыкам, приобретенным отцом Виктором при восстановлении церквей, неутомимому его труду через два десятилетия руины превратились в красивейшую церковь с росписью на стенах и сводах и с резным иконостасом. Отцу Виктору удалось разыскать некоторые старинные предметы, принадлежавшие ранее храму Николая Чудотворца, и теперь они находятся в нем.

Будучи человеком любознательным, много знающим об истории Русской православной церкви, отец Виктор заинтересовался историей восстанавливаемого храма и его создателем. В те годы в селе Сергиевском еще были живы люди, лично знавшие Н.Г. Григорьева. Они рассказали, каким он был достойным, благочестивым, уважаемым и щедрым на добрые дела человеком, и показали место рядом с храмом св. Николая Чудотворца, где был похоронен Николай Григорьевич. Узнав о его последних мученических годах жизни, отец Виктор проникся к нему глубоким уважением как к человеку, пострадавшему за веру и погибшему от притеснения властей. Стараниями архимандрита Виктора в 2000 году с благословения архиепископа Ярославского и Ростовского Михея была написана икона, и Николай Григорьевич Григорьев причислен был к новомученикам российским, местнопочитаемым святым.